| MERIGUAN | Дата: Пятница, 27.03.2009, 19:18 | Сообщение # 1 |
|
Группа: Удаленные
| СТАРАЯ ВЕРА КАЗАКОВ
(Андрей Бартенев)
Казака и под рогожкой видать
Старая казачья пословица
Вернемся к отысканию следов казаков-русов на маршруте русского торгового пути. Рассмотрим район
города Новгорода. Для начала обратимся к Иоакимовской летописи. Как уже упоминалось выше, Иоакимовская летопись среди перечня славянских народов, проживавших в пределах новгородских, называет загадочную для историков русь. Гостомысл, «видя конец живота своего, созвал вся старейшины от славян, руси, чуди, веси, мери, кривич и древович». Русь названа на втором месте после славян, это говорит о её роли в городе. Что же это за таинственная русь новгородская времён Гостомысла? Несомненно, что это потомки тех руссов, что прошли первыми и освоили русский торговый путь. Это русское охранное войско казаков, дислоцируемое постоянно в новгородских пределах, а также те русы, что проходят с караванами судов. В непосредственной близости от Новгорода находится их древний укреплённый район и столичный город Старая Руса. Город- крепость Старая Руса может древностью поспорить с самим Римом, ведь Новая Руса в 320 году Христовой эры была уже цветущим городом, вероятно с многовековой историей, а что же тогда говорить о старом городе.
В 1872 году в областях древнего Новгорода Ивановским по поручению Императорского археологического общества были произведены раскопки захоронений. Ивановским в достаточной степени было установлено пребывание там в ХI веке тёмно-русых южан-воинов, резко отличавшихся строением тела от местных светловолосых Земледельцев. Ивановским было разрыто 819 курганов-могильников. Громадное количество бронзовых и медных вещей, оружие в виде сабель и пик, черепов, волос мужских и женских с сохранившейся прической, самоцветных камней и монет доказало самым наглядным образом, что по лицевому углу народ этот был славянского племени, тёмно-русый. Мужчины роста высокого, прекрасного сложения, с коротким туловищем, но развитыми голенями от постоянного движения, каковые имеют только природные моряки и конники, но не земледельцы. Воины эти носили плащи из выделанных кож, застегивавшиеся на плече большою запоною с цветным камнем. Женщины были также тёмно-русы, среднего роста, прекрасного сложения, с развитым тазом и нежными костями от сидячей недеятельной жизни; на голове носили металлический обруч, а на руках и ногах, браслеты из белого металла без замков, точь-в-точь какие ещё недавно носили женщины на дону в особенности среди консервативного населения старообрядцев, так называемые базилики от базилиус. −“царь”, то есть царские украшения. Также носили ожерелья из горного хрусталя и разных цветных камней, рубашки на груди застегивались семью цветными пуговицами и стягивалась кушаком с металлическими украшениями, имеющими рисунок, схожий с узорами донских поясов ХIХ столетия. На поясе у мужчин всегда висел нож в оправе. Покойники похоронены сидя и лёжа, привязанные к доске. Почти у всех на шее были кресты. По монетам и ценным с отделкою вещам можно судить, что эти славяне вели торговлю с Европой через Балтийское море и с Азией. Эти тёмно-русые воины-южане, погребённые на севере с копьями и саблями, суть не кто иные, как наши предки новгородские казаки, зашедшие туда с берегов Азовского моря.
А вот ещё одно замечательное подтверждение присутствия донских казаков в Новгороде. По свидетельству историка Савельева, в начале ХХ века в Новгороде ремонтировали один из старейших соборов — Софию, построенный ещё в ХI веке. Во время работ обвалилась на одной из стен штукатурка, и там оказалась фреска, происхождение которой относится к первоначальной постройке собора. Фреска изображает воинов, вооружение и одеяние которых совершенно сходно с древним казачьим, сохранившимся до конца XVIII века.
Какую же громадную роль играли казаки в Новгороде, раз их изображениями были заполнены фресковые композиции православных соборов?
Итак, в районе Новгорода, который является одним из узловых пунктов на русском торговом пути, присутствие казаков-русов является несомненным. Иоакимовская летопись упоминает их на втором месте после славян, их изображения заполняют фрески Софийского собора, их захоронения в новгородских пределах многочисленны, а наличие нательных крестов и присутствие их изображений во фресковых композициях Софийского собора убедительно свидетельствуют в пользу того, что они были христиане: Захоронения казаков-русов и фрески с их изображением датируются началом ХI века, то есть совпадают со временем крещения новгородской окраины Русского государства. Между тем общеизвестно, что Христианство в Новгородских землях прививалось очень медленно, и в XII веке новгородские племена ещё упорно сохраняли остатки своего язычества. Пределы новгородские под влиянием финнов, можно сказать, кишели волхвами, которые старались поддерживать религиозное упрямство в народе. Финские племена были во времена Геродота ещё настоящими людоедами, причём не гнушались даже поедать тела своих покойных родителей. Обычаи эти сохранились у северных инородческих обитателей России вплоть до эпохи московских царей, которые строго приказывали следить за ними своим воеводам и “выводить эти прелести”.
Совершенно очевидно, что свет истинного вероучения в этот языческий и даже людоедский край принесли казаки-русы. Причём Христианство проникло в Новгород задолго до его официального крещения в 991 году. В городе находился храм Преображения Господня. Дата его постройки неизвестна, но в момент крещения Новгорода храм уже был. Сколько веков или лет он простоял до 991 года? Вероятно, немало. По крайней мере есть косвенное свидетельство о древних новгородских христианах. Древние источники рассказывают о том, что во время признания Рюрика, а это 862 год, новгородский посадник боярин Вадим с группой единомышленников выступил против Рюрика. Примечательно, здесь то, что посадник Новгорода имел христианское имя. Предположим, что в 862 году посаднику Вадиму было 40 лет, это значит, что в 822 году, то есть, за 170 лет до крещения новгородцев, влиятельные в городе люди дали своему младенцу христианское имя, вероятно, потому, что сами были христиане.
Христианская община в городе была значительной и влиятельной, имела храм Преображения Господня, а в 862 году боярин Вадим был выборным (!) главой города — посадником. Именно этим и объясняется противостояние 862 года. Христианская Русь, придя после смерти князя Гостомысла к власти в городе, противилась экспансии Руси языческой. Очевидно, в Новгороде и проходила граница вероисповеданий. Балтийская Русь была преимущественно языческая, Русь азовская была христианской.
В новгородском краю и в самом Новгороде произошли вооружённые столкновения сторонников Православия с закореневшим в язычестве народным большинством. Первый Новгородский епископ Иоаким Корсунианин, который, по рассказу Новгородской летописи, по прибытии в город “требища разори, идолы сокруши и перуна посече”. Вот эти-то действия и вызывали бунт в народе. Разгневанные язычники раскатали по бревнышку дубовую церковь Преображения Господня и взялись за оружие. Тогда тысяцкий великого князя Владимира Путята во главе своей варяжской дружины вступил с народом в сечу, а дядя Владимиров Добрыня поджёг городские дома. Отсюда и пошла пословица о новгородцах: “Путята крестил их мечом, а Добрыня огнём”.
Казаки-русы в описываемое время заносили Христианство в инородческие пределы путём колонизации и преуспели во всех её видах – вольной, военной, торговой и монастырской. Они контролировали все сколько-нибудь значимые участки русского торгового пути из варяг в греки и его различные ответвления.
Говоря о новгородских казаках, нельзя не упомянуть о хлыновцах. В 1174 году отважные новгородские казаки повольники, или ушкуйники, или самовластцы, пришли на реку Вятку и построили град Хлынов и начали общежительствовать самовластно. Из Хлынова (ныне город Вятка) предпринимали они свои торговые путешествия и военные набеги во все стороны света. В 1361 году они проникли в столицу Золотой Орды Сарайчик и разграбили её, а в 1365 году, за Уральский хребет на берега реки Оби. Предводители этих ватаг именовались ватманами. Основанные повольниками общины по примеру Новгорода управлялись Кругом — вечем, где каждый повольник имел равный голос со всеми. Имел город Хлынов и свой вечевой колокол. После разгрома Хлынова в 1489 году Иваном III большая часть его граждан, жаждавших независимости, ушла на Северную Двину, на Каму и вниз по Волге, где обосновались казаки-хлыновцы в районе Жигулёвских гор.
Общность новгородских казаков, включая хлыновских ушкуйников имеет очень много сходств с донскими.
Так, например, духовенство Хлынова, избираемое вечем, как и донское Духовенство, избираемое кругом, было совершенно Независимым ни от Москвы, ни от Новгорода. Московский митрополит Геронтий, современник Ивана III. писал в 1471 году, что он не знает даже, кто там духовенство и где оно рукополагается. Эта особенность духовной жизни народа — выдвижение из своей среды достойных кандидатов в священники, свойственна лишь новгородцам и хлыновцам, донцам, уральцам и терцам. Новгородцы вынудили князя согласиться выбирать архиереев и священников из местных жителей на вече. В 1360 году сам архиепископ новгородский Евфимий II не подчиняется Московскому митрополиту и разрывает на 20 лет связь с митрополией. В 1384 году Новгородцы постановили на вече не подчиняться Московскому митрополиту и дела по духовной части решать гражданским вечевым судом. Такова же Традиция у донских казаков. В “Заветах Игната” сказано, что священников, не выполнивших волю круга считать еретиками и изгонять, а за богохульство даже казнить смертью. За хулу на Бога казаки убивали всякого, не считаясь с его чинами, должностями или прежними заслугами. “Заветы Игната” есть свод законов обычного общеказачьего права, соблюдавшегося у всех казаков до времён окончательного вытеснения его законами, данными из Москвы. Кроме того, казачий закон регламентировал возраст поставленния в попы. Священником не мог быть человек моложе 50 лет. В духовные отцы казаки избирали человека из своей среды, который прожил уже большую часть своей жизни, причём на виду у соседей-станичников. Избирали для поставления того, кто показал себя храбрым воином, мудрым военачальником, рачительным нестяжательным хозяином, примерным семьянином, уже вырастивших и воспитавших собственных детей. Если собственные дети его удались, значит, будет добрым наставником для всех. Если сам был храбр в бою, значит, может просить о мужестве своих духовных чад и благословить их “жизнь свою положить за други своя”. Если был мудрым заботливым отцом-командиром, к его умному слову с почтением прислушается всякий казак. Если был добрым молитвенником, значит, служба не захиреет, не запустеет храм. Жаль, что такая замечательная традиция духовной жизни сегодня утрачена русским народом.
Сегодня нередко ставят в попы молодых людей, даже моложе 30 лет (возраст. разрешённый канонически), только из купели, людёй. ещё никак себя не показавших в вере. зачастую вчерашних атеистов и даже сектантов - буддистов, “откосивших” от службы в армии, безграмотных – “откосивших” от получения образования, безруких – “откосивших” от получения рабочей специальности; имеющих стаж супружеской жизни несколько дней или недель. Потом прихожане удивляются: отчего у нашего попа дом выше колокольни, а деревянный храм восемнадцатого века сгнил или сгорел? Отчего это наш поп венчает венчанных? Отчего он водит хоровод с язычниками или заседает в собраниях с экуменистами? Отчего поп навещает приход только по праздникам? От того! Лишь в 1687 году на дону в Черкасском соборе в первый раз стали молиться за главного российского духовного владыку – Московского патриарха (поминали на большом выходе). В 1762 году после присоединения дона к Воронежской епархии епископ Иоаким доносил Синоду, что “казаки под страхом наказания запрещают своим священникам слушаться распоряжений архиерея и судят их по своему обычаю в кругу”, а атаман Иловайский прямо писал, чтобы архиерей не смел вмешиваться в духовные дела казачьих приходов, так как причты их определяются по утверждению казачьего круга и старшин. В 1765 году Воронежский епископ Тихон I доносил вновь Синоду, что в трёх Черкасских благочиниях 58 лиц самовольно определены кругом без его архиерейского благословения и что беспорядки казачьих церквей (неподходящие под порядки московские) исправить нет никакой возможности. В том же году и тот же епископ доносил Синоду, что казачьи церкви не ведут венечных записей, и метрик и что атаман Иловайский набил колодки на протопопа Черкасского собора за то, что тот осмелился власть своего архиерея поставить выше Войскового Круга. Общность новгородского и донского казачества сказывается также и в архитектуре построек древних церквей и часовен, в народоправии, в нравах и обычаях, в обрядах и орнаментации. Кроме того, именно дон и именно Русский Север дали России казаков - первопроходцев. Говор современных новгородцев, в особенности коренных древних поселений, во многом сходен с донским. Новгородцы, и уж конечно донцы, лучше, чем москвичи, знали древние сказания о начале Руси и её славных витязях - богатырях. Сегодня духовные стихи, былины - старины обыденно живут во многих казачьих семьях, особенно в семьях казаков-старообрядцев. Консервативное старообрядческое казачье население известно вообще своим негативным отношением к любым проявлениям культуры, не имеющей древней духовной народной традиции. Всё осовремененное или инородческое отвергается как чуждое, своя же древняя “батьковщина” или “покои” соблюдается снято. А, к примеру, православные старообрядцы из семей, не имеющих казачьих корней, не знают совершенно старины - былины и ограничивают свою песенную традицию духовными стихами. Всего вероятнее, что старины - былины не знали и их далёкие предки. Объяснить это можно лишь тем, что на начальном этапе строительства русской государственности (Киевской Руси) наиболее активными были русы - казаки, варяги, ушкуйники и первопроходцы. Именно они, их лучшие представители реальные исторические личности, и совершённые этими людьми не менее реальные и весьма значительные деяния и подвиги живут и по сей день в памяти народной преимущественно именно у казаков. Иные славянские, а тем более неславянские племена в становлении государственности русской, участвовали пассивно, оставались просто свидетелями, зрителями, будучи подданными русских князей, просто платили дань, а зачастую и проявляли себя вооружёнными противниками. Эти различные славянские племена осознали себя Русью на значительно более позднем этапе становления Русского государства, а потому лишь прикоснулись к ещё недавно чуждому им эпосу. Другое дело казаки - русы. Они сами участники всех этих событий, они дали из себя этих героев-богатырей. Они родня и по духу и по крови, и до сего дня сопереживают им, восхищаются ими как своими прямыми предками.
|
| |
| |
